автопортрет
Автопортрет
Год: 2020
Материал: гранит краска
Перед вами — камень. Маленький, вроде бы неприметный, как те, что мы неосознанно пинаем на обочине жизни. Но он говорит. И говорит не что-нибудь, а почти всё: 'Ты умрёшь, а я останусь'.
Это — не угроза. Не злорадство. Это — констатация.
Он выбрал язык вечного — камень — чтобы проговорить самое невыносимое и в то же время самое естественное: наша смерть и его (камня, времени) продолжение.
Это — не угроза. Не злорадство. Это — констатация.
Он выбрал язык вечного — камень — чтобы проговорить самое невыносимое и в то же время самое естественное: наша смерть и его (камня, времени) продолжение.
Почему детские буквы?
Потому что перед камнем — даже взрослый человек всего лишь ребёнок.
Со своими страхами, амбициями, недоделанными проектами, обидами, надеждами. Мы, как малыши, только начали лепетать что-то в этом мире, а время уже нас уносит.
И именно в этом контексте надпись "Ты умрёшь, а я останусь" приобретает глубокую нежность.
Надпись выглядит по-детски. Буквы, как будто вырезанные рукой ребёнка, раскрашены ярко, почти наивно. Это важная часть работы.
Мы привыкли, что разговор о смерти — тяжёлый, чёрно-белый, серьёзный. А здесь — цвета детского конструктора, буквы, как в букваре.
Гапанович обманывает ожидания. Он говорит: смерть — не трагедия, а условие. И в ней нет злобы. Только факт.
Потому что перед камнем — даже взрослый человек всего лишь ребёнок.
Со своими страхами, амбициями, недоделанными проектами, обидами, надеждами. Мы, как малыши, только начали лепетать что-то в этом мире, а время уже нас уносит.
И именно в этом контексте надпись "Ты умрёшь, а я останусь" приобретает глубокую нежность.
Надпись выглядит по-детски. Буквы, как будто вырезанные рукой ребёнка, раскрашены ярко, почти наивно. Это важная часть работы.
Мы привыкли, что разговор о смерти — тяжёлый, чёрно-белый, серьёзный. А здесь — цвета детского конструктора, буквы, как в букваре.
Гапанович обманывает ожидания. Он говорит: смерть — не трагедия, а условие. И в ней нет злобы. Только факт.
