Каменская
Год: 2020
Материал: гранит
Размеры: 67*50*25
Скульптура вырастает из текста — стихотворения Анастасии Каменской о человеке, который работает рядом с болью, но не внутри неё.
Он не причиняет насилие, но отмывает следы насилия. Он не решает судеб, но вытирает со стен затёртые слова “отваги и смерти”. Он — между. Между властью и совестью. Между домом и камерой. Между тишиной и тем, что в ней скрыто.
Он не причиняет насилие, но отмывает следы насилия. Он не решает судеб, но вытирает со стен затёртые слова “отваги и смерти”. Он — между. Между властью и совестью. Между домом и камерой. Между тишиной и тем, что в ней скрыто.
Должен был быть кто-то такой
кто мыл пол от крови
собирал выбитые зубы
после допросов
кто вытирал со стен камеры
каракули
написанные мелом
углём
размытые слова
отваги и смерти
должен был быть кто-то такой
рассчитывающий на большую пенсию
что он отвечал
когда вечером
его невеста
обнимая его
спрашивала
как ты провел день?
кто мыл пол от крови
собирал выбитые зубы
после допросов
кто вытирал со стен камеры
каракули
написанные мелом
углём
размытые слова
отваги и смерти
должен был быть кто-то такой
рассчитывающий на большую пенсию
что он отвечал
когда вечером
его невеста
обнимая его
спрашивала
как ты провел день?
Это двойное лицо — не просто грим социальной роли. Это попытка визуализировать состояние человека, привыкшего к насилию как к рутине. Его жизнь разделена. Одна половина говорит: «я просто выполнял приказ». Вторая — «я просто хочу дожить до пенсии». Но вместе они не складываются в цельного человека. Они — конфликт, застывший в граните
Почему форма так геометрична и абсурдна?
1. Угловатость как форма деформации
Гапанович использует почти кубическую, машиноподобную структуру лица — как будто перед нами не человек, а элемент системы. Его обрубленные формы говорят о механизации, о функциональности, о потере индивидуальности. Он — винтик. Фигура-аппарат.
2. Эмоции сведены к минимуму
В лице нет реалистики — только обобщение, схема. Это не портрет кого-то конкретного — это портрет функции. Он не «личность», он «должность». Камень, вырезанный системой.
3. Абсурд и гротеск
Одна сторона — с абсурдной улыбкой, почти комичной, дурацкой, домашней. Другая — угрюмое, прищуренное лицо, напоминающее тень. Мы словно видим одного и того же человека днем в подвале и вечером на кухне. Это не шизофрения, а раздвоение реальности. Двойная жизнь как способ выживания.
1. Угловатость как форма деформации
Гапанович использует почти кубическую, машиноподобную структуру лица — как будто перед нами не человек, а элемент системы. Его обрубленные формы говорят о механизации, о функциональности, о потере индивидуальности. Он — винтик. Фигура-аппарат.
2. Эмоции сведены к минимуму
В лице нет реалистики — только обобщение, схема. Это не портрет кого-то конкретного — это портрет функции. Он не «личность», он «должность». Камень, вырезанный системой.
3. Абсурд и гротеск
Одна сторона — с абсурдной улыбкой, почти комичной, дурацкой, домашней. Другая — угрюмое, прищуренное лицо, напоминающее тень. Мы словно видим одного и того же человека днем в подвале и вечером на кухне. Это не шизофрения, а раздвоение реальности. Двойная жизнь как способ выживания.
